Как доказать невиновность близкого человека? Герои фильма "Колодец забытых желаний" решают, что лучший выход из ситуации – это самим найти преступника. О том, как снималась история о любви, судьбе и божественном провидении, рассказывает режиссёр Пётр Амелин.
Из запасников музея украдена шкатулка. Все улики указывают на юношу Фёдора (Григорий Некрасов), сына Ники (Ирина Горячева). Женщина уверена, что это ошибка, и Федя ни в чём не виноват. Однако сам парень бесследно исчезает, не отвечая на звонки Ники. Когда находят убитым антиквара Василия Дмитрича (Георгий Штиль), который последним держал в руках украденную шкатулку, становится ясно, что ситуация намного опаснее, чем могла показаться поначалу. На помощь Нике приходит Олег (Павел Трубинер), давний знакомый погибшего антиквара. Мужчина уверен, что преступникам нужна была не шкатулка, а что-то более ценное…
– Пётр, это уже седьмой фильм, который вы снимаете по произведениям Татьяны Устиновой. И на этот раз экранизация практически не отличается от первоисточника?
– Не совсем. Как говорится, мы пошли другим путём и написали сценарий по мотивам романа. Безусловно, мы сохранили фабулу и основных персонажей, чуть изменив основную линию. В книге история разворачивается вокруг иконы Серафима Саровского, и мы решили, что будет интересно рассказать зрителю, где и когда произошла завязка этой истории. Например, в книге не было хранителя дворца князя Сан-Донато, дворецкого Анисимова, которого сыграл прекрасный артист Эрнст Романов, и белогвардейского офицера Шувалова. Мы просто рассказали историю о том, как это икона попала в наши дни. Убрали большую линию отца Феди, а что касается основных персонажей, они все на месте.
– Не страшно было приглашать на главную роль Павла Трубинера? Всё-таки в последнее время у зрителя он ассоциируется с Алексом Шан-Гиреем из романов Устиновой?
– Буду честен: руководство канала "ТВ Центр" не сразу утвердило артиста, боясь этого сравнения. Олег – персонаж не очень активный по физическому действу. Нам же было важно, чтобы артист в этой роли обладал иронией, когда очень многое может выразить даже движение бровью. Павлу Трубинеру удалось уйти от прежнего образа и, поверьте, в этой истории он совсем не похож на Шан-Гирея, которого так полюбили зрители.
– А где нашли интерьеры княжеского дворца?
– Для съёмок дворца сто лет назад и сегодняшнего музея, откуда пропадает шкатулка, мы использовали два совершенно разных учреждения. Интерьеры снимали в Петербургском Доме учёных. Это уникальное здание бывшего Дворца великого князя Владимира Александровича, который не реставрировался, одного из немногих особняков, который сохранил своё убранство дореволюционных времён без потерь, связанных с советским периодом. Здесь, кстати, Игорь Масленников снимал свои "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона". А вот для экстерьера – вида снаружи – мы решили использовать нынешний Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Там сохранилась удивительная аутентичная брусчатка. На этот раз весь фильм мы снимали в Санкт-Петербурге, за исключением одной маленькой сценки в посёлке Лисий Нос.
– Шкатулка и икона Серафима Саровского – результат фантазии и творчества художника картины?
– Дело в том, что в романе описана малахитовая шкатулка, и мы долго крутились вокруг этого, пока не пришли к выводу, что для героя, который всё время носит её в рюкзаке, это будет довольно громоздкой ношей. Решили сделать что-то более изящное. Шкатулку наши художники сделали из коробки зефира, но коробка эта дореволюционных времён.
А вот с иконой были проблемы посерьёзнее. Пришлось даже посоветоваться со священнослужителями – как быть в этой ситуации. Была мысль придумать какого-нибудь святого, чтобы не трогать Саровского, но нам объяснили, что, если мы придумаем, будет ещё хуже. Брать известное изображение Серафима Саровского (а сюжет строится на том, что это прижизненный портрет старца) вроде не совсем правильно. К тому же такого доподлинного портрета сегодня нет. Единственный портрет, который был обнаружен недавно, уже после того, как Татьяна Витальевна Устинова написала роман – это карандашный рисунок. Поэтому, чтобы никоим образом не оскорбить чувства верующих, мы взяли предположительно прижизненный портрет Серафима Саровского, сделали вроде как икону, но без привычных атрибутов. Там нет нимба. Художник нанёс рисунок на дереве, покрыл лаком, который потом "подстарили". Мы постарались обойтись с этой темой крайне деликатно и чуть-чуть нивелировали эту линию. Если у Устиновой речь идёт о божественном провидении, мы же свели всё к линиям судьбы – как бы между атеистическим и религиозным взглядом.
Бернара Батталова
