В их жизни были не только слава, признание и почёт, но и война. Кто–то из них мечтал о театральных подмостках с детства, кто–то даже успел стать знаменитым до 22 июня 1941 года. Сейчас в живых из них остались единицы. Актёры–фронтовики – их подвиги и судьбы в нашем материале.
Павел Луспекаев: превозмогая боль
Ему было всего 15, когда в 1943 году, прибавив недостающие годы, он ушёл добровольцем на фронт. В составе разведгруппы партизанского отряда 3–его Украинского фронта он неоднократно принимал участие в боевых операциях. Во время одного из боев он получил тяжёлое ранение – разрывной пулей был полностью раздроблен локтевой сустав. В военном госпитале врачи собирались ампутировать ему руку, её удалось сохранить только благодаря настойчивости Павла Луспекаева.
В 1944 году, после демобилизации, он вернулся в Ворошиловград, нынешний Луганск, где до войны учился в ремесленном училище. Но на этот раз Луспекаев отправился в городской драматический театр и немедленно был зачислен в труппу. А через два года он отправился в Москву, где поступил в театральное училище имени Щепкина. Его приняли, несмотря на южный говор, татуировки и сданный белый лист вместо сочинения! Педагоги чувствовали в нём огромное дарование. Проблемы во время обучения возникали только на уроках танцев – боли в ногах у Павла Луспекаева начались ещё во время войны: как–то во время одного из заданий он провёл неподвижно лёжа в снегу четыре часа и сильно обморозил ноги. К 26 годам у актёра развился атеросклероз сосудов обеих ног.
После окончания училища Луспекаев уехал работать в Тбилисский государственный драматический театр имени Грибоедова, где быстро стал одним из самых заметных актёров. В киевский Театр русской драмы имени Леси Украинки в 1957 году его позвал режиссёр Леонид Варпаховский, работавший какое–то время в Тбилиси. А здесь его заметил актёр ленинградского БДТ Кирилл Лавров. Именно Лавров посоветовал Георгию Товстоногову пригласить талантливого актёра, а позже, когда Луспекаев уже перебрался в Ленинград, Лавров даже уступил ему свою роль в спектакле "Варвары". Театральная карьера Луспекаева шла в гору, о его таланте говорили не только в СССР, но и за рубежом: "В России есть один актёр – абсолютный гений! Только фамилию его произнести невозможно..." – как–то сказал британский актёр Лоуренс Оливье. Но в кино Луспекаева приглашали только на роли второго плана и на небольшие эпизоды. В 1962 году обострилась болезнь ног, и врачи поставили страшный диагноз – "критическая ишемия нижних конечностей", предупредив, что сохранить ноги удаётся лишь каждому третьему больному. Луспекаев лёг в больницу на лечение и, чтобы не терять времени даром, решил сочинять рассказы. Олег Басилашвили, вспоминая о первых литературных опытах Павла, говорил: "Я был тогда не очень высокого мнения об общей культуре и образовании Павла. Я знал, что война отняла у него детство, что его судьба была трудной. Это, а главным образом природный талант, объясняло и оправдывало Пашу, примиряло с тем, что он, как говорится, "не эрудит"… Я прочёл то, что он назвал рассказом… Точность увиденного, непривычность взгляда на жизнь, подлинная искренность, самобытность рассказов Луспекаева произвели на меня ошеломляющее впечатление. Паша, оказывается, умеет не только видеть и изображать подсмотренное в людях, он очень по-своему, по-луспекаевски, осмысливает жизнь...".
…Лечение дало результат – ноги удалось сохранить, и Павел Луспекаев вернулся к работе в театре. Именно в это время он впервые снялся в главной роли – в приключенческом фильме Геннадия Полоки и Левана Шенгелия "Капроновые сети". Но вскоре после окончания съёмок Луспекаев вновь оказался в больнице, где перенёс две сложнейшие операции – на носоглотке и на ногах, и в результате последней лишился пальцев ног. Еще через два года, во время съёмок "Республики ШКИД", где Павел Луспекаев играл учителя физкультуры Косталмеда, он опять оказался на больничной койке. Изначально роль Косталмеда задумывалась как одна из главных, но из–за продолжительного лечения сценарий пришлось переписать.
…Врачи настаивали на ампутации обеих ног до колена, но прямой и упрямый Луспекаев даже слышать об этом не хотел – это поставило бы крест на его карьере. И только когда стало ясно, что любое промедление грозит смертью, он дал согласие на ампутацию одной стопы, но вскоре лишился и второй.
После операций Павел Луспекаев начал страдать от фантомных болей, и врачи посоветовали применять сильнодействующий болеутоляющий наркотик. Почувствовав, что превращается в наркомана, он решил самостоятельно избавляться от этой зависимости: мешками грыз подсолнечные семечки, чтобы отвлечься от мыслей о невыносимой боли, завёл специальный дневник, в котором записывал часы, дни и недели, прожитые без наркотиков.
Роль Верещагина в "Белом солнце пустыни" стала главной ролью Луспекаева в кино, а съёмки - настоящим подвигом для актёра. Ему изготовили специальные металлические упоры, с помощью которых он мог ходить. Вот как вспоминал об этих съёмках ассистент оператора Игорь Клебанов: "Роль Верещагина стала для Павла последней. Уже тогда он чувствовал себя неважно. Давали о себе знать его болячки. У Луспекаева были ампутированы ступни ног, он ходил на протезах. Ему, конечно, было трудно, но он старался этого не показывать. Когда шёл на съёмочную площадку, за ним всегда следовала его супруга, и несла алюминиевый стульчик. Павел через каждые 20 метров говорил ей: "Подставь". После съёмок он всегда садился у моря, опускал ноги в воду. И у него в глазах аж слёзы стояли".
Зиновий Гердт: "коленонепреклоненный"
Признанный мастер эпиграмм актёр Валентин Гафт посвятил ему следующие строки:
"О, необыкновенный Гердт,
Он сохранил с поры военной
Одну из самых лучших черт —
Колено он непреклоненный".
"Коленонепреклоненным" сделала его война. Зиновий Гердт записался на фронт добровольцем, несмотря на бронь, полагавшуюся ему как актёру театральной студии Арбузова – Плучека; и воевал в сапёрной роте с 9 июля 1941 года по 13 февраля 1943 года. В тот день он получил тяжелейшее ранение ноги осколком танкового снаряда. В госпитале ему было сделано десять операций, но все они не приносили желаемого успеха, и врачи приняли решение ампутировать ногу. Спасла Гердта жена конструктора Сергея Королёва, которая работала в то время ведущим хирургом Боткинской больницы: проведённая ею операция стала единственной успешной. Кости начали срастаться, однако, в результате, одна нога стала короче другой на восемь сантиметров!
Ещё до войны Залман Эфраимович Храпинович (настоящее имя Зиновия Гердта) играл в самодеятельном театре – ТРАМе электриков – театре рабочей молодежи, организованном при ФЗУ Московского электрозавода имени Куйбышева, где Гердт в то время учился. Руководил театром будущий главный режиссёр столичного Театра сатиры Валентин Плучек. Впоследствии на основе этого театра драматургом Алексеем Арбузовым – будущим автором "Сказок старого Арбата" и "Старомодной комедии" и Плучеком была создана театральная студия, вошедшая в театральную историю как студия Арбузова – Плучека. Однако после выписки из больницы, на костылях Гердт отправился к руководителю кукольного театра Сергею Образцову, и после 45 минут чтения стихов был принят в труппу этого театра. Уже через год Образцовым был поставлен "Необыкновенный концерт", имевший огромный успех, а конферансье Эдуард Апломбов в исполнении Гердта стал всенародным любимцем. Через три года чиновники запретили спектакль, обвинив в "очернительстве советской эстрады", но Образцов спас постановку, изъяв из неё все неугодные власти номера и введя нового конферансье, чью роль исполнял сам. В новой редакции спектакль возродили только в 1968 году, когда удалось вернуть всю первоначальную программу и реплики конферансье. Говорят, когда театр вывозил спектакль за границу, и Гердту приходилось играть Апломбова на местном языке, зрители верили, что актёр в совершенстве знает его – он отлично владел искусством звукоподражания.
Кукольному театру Образцова Зиновий Гердт отдал 36 лет своей жизни. И ушёл не в погоне за новыми ролями и выгодными предложениями, а из–за чересчур обостренного чувства справедливости. Он всегда защищал тех, кто нуждался в этом. Как–то перед заграничными гастролями поставил Сергею Образцову ультиматум: поедет только в том случае, если несправедливо отстранённый от гастролей коллега тоже отправится с труппой. По воспоминаниям актёра Роберта Ляпидевского, Образцов не мог выносить эти "выходки" Гердта и поставил тогдашнему министру культуры свой ультиматум: или он, или Гердт. Зиновий Ефимович, узнав об этом, спокойно пережил расставание с театром – жалел только о том, что теряет любимую профессию, партнёров и зрителей.
С другой стороны, он всегда много снимался в кино и активно занимался дубляжом. По его собственным воспоминаниям, в кино его привел Ролан Быков, у которого Гердт по случайному стечению обстоятельств отобрал несколько ролей, в том числе и в "Золотом телёнке". Первоначально Паниковского должен был играть как раз Быков, были сняты пробы, и режиссёр Михаил Швейцер позвал Гердта посмотреть материал и по–дружески поделиться идеями. Но Гердт так увлёкся, что режиссёр предложил сделать пробу уже самому Зиновию Ефимовичу, которого, в конечном счёте, и утвердили на роль. "И после этого Ролан сам же зовёт меня сниматься в свой фильм "Автомобиль, скрипка и собака Клякса". Я понимаю, что без ролей я его не оставил — у него всегда работы больше чем достаточно. Но не всякий сумеет быть таким щедрым, как он, таким добрым", – вспоминал позже Гердт. А "Золотой телёнок" 1968 года сделал Зиновия Гердта по–настоящему популярным киноартистом – предложения сниматься поступали со всех сторон, хотя сам актёр всегда считал, что театр интереснее кино.
С развитием телевидения в нашей стране Зиновий Гердт много работал и там. В течение четырёх лет с 1962 года вел передачу "Кинопанорама", из которой ушёл из–за сложностей с графиком гастролей и съёмок в кино, а в 90–ые годы был автором и ведущим программы "Чай–клуб" на телеканале "ТВ–6 Москва".
В последние годы у него диагностировали онкологическое заболевание, но, несмотря на плохое самочувствие, Зиновий Гердт продолжал работать. На 80–летний юбилей собрал своих многочисленных друзей, которые не могли сдержать слёз, глядя на юбиляра, а он по–прежнему искромётно шутил и наизусть читал стихи. Меньше чем за месяц до смерти, 21 октября, состоялась съёмка последнего выпуска "Чай–клуба". На съёмочную площадку Гердта принесли на руках. Но, по воспоминаниям жены актёра, перед камерой Гердт был энергичен, весел, много импровизировал, а как только съёмка закончилась, он снова лёг в постель, вновь "обмяк". Сам "Великий Зяма" объяснил это просто: "Старая цирковая лошадь, когда слышит фанфары, встаёт на дыбы. Это кураж".
Анна Лихова
